Бить или не бить? (8)

В середине 90-х в систему спецучреждений России валом повалили сокращенные военные. Они жили по принципу – «ты начальник — я дерьмо», «я начальник — ты дерьмо» и на зоне чувствовали себя полными начальниками. Привыкнув общаться с бесправными солдатами, они так же относились и к заключенным. Орали с матерком, хотя это не принято на зоне, допускали рукоприкладство. Но здесь были не солдатики, а прожженные урки, которые сами могли разобраться с такими вояками и «телегу» накатать на них. При том на зоне много своих неписаных правил. Вот что произошло с одним из таких горе-вояк.

Дело было так. Вояка обратил внимание, что один из заключенных стоит перед дверью барака и не входит в него, хотя уже пора на отбой. Он наорал на него, тот всеравно не входит. Тогда вояка ударил зэка ладонью по лицу. Проходивший мимо осужденный объяснил майору, что перед ним «петух», который сам не может войти в дверь, чтобы никого не «законтачить» через ручку двери, поэтому ждет чтобы кто-то открыл дверь и он смог войти следом. Еще осужденный объяснил экс-вояке, что «петухов» руками бить нельзя и сейчас он сам «законтачился». Тот не придал словам зэка значения, но вскоре заметил, что все избегают с ним рукопожатий, в столовой за столом он всегда оказывается в одиночестве. Спецконтингент перестал его уважать, его слова и приказы уже ничего не стоили для осужденных. Он поступил непрофессионально, не поинтересовался у коллег о внутренних законах зоны, да и просто ни за что избил человека. Вскоре майор уволился, так как к нему, как к прокаженному, относились и сотрудники, и осужденные.

А вот что произошло с сотрудником-садистом. Он очень любил поиздеваться над «первоходами». Регулярно обыскивал новичков: заставлял раздвинуть ягодицы и проверял резиновой дубинкой, нет ли чего запрещенного в анальном отверстии. Потом бил «зэка» мокрым полотенцем, часто привязывал заключенного к кровати и регулярно его лупцевал.

Но однажды он переборщил и поднял руку на блатного. Буквально через неделю, когда он возвращался с дежурства, на него напали неизвестные и проломили череп. Он выжил, но поскольку родных у него не было, поместили его в какую-то психушку, где он пробыл до конца своих дней.

Литовский курьер, 4-10.11.2010 Nr. 44(819)